Мёртвый рассвет

111111111111111Страница: 1/4

Ворона, ненормально тяжело хлопая крыльями, нехотя поднялась в воздух и села на нижнюю ветку ближайшего дерева. Одной лапки у птицы не было; она, как-то чудно пританцовывая, умудрялась сохранять равновесие, несмотря на резкие порывы ветра. Остекленевшие глаза вороны мертво, пугающе неестественно впились в лицо Бертона – так смотрят на людей куклы, подумалось ему. Птица хрипло и тоскливо каркнула, словно укоряя человека за его неожиданное появление. Ее товарка, выглядывавшая из травы, злобно зашипела и расправила крылья, чтобы показаться больше размером, но ведьмак вски¬нул руки в таком же устрашающем жесте, и ворона торопливой тенью метнулась в сторону.
В этих местах животные и птицы не слишком-то боятся человека, в очередной раз вспомнил Бер-тон. Среди местных крестьян ходила сомнительная и в меру красивая легенда о некой прекрасной деве, когда-то жившей в этих лесах и будто бы говорившей со всеми живыми существами на их языках. Яко-бы потом прекрасную деву убили разбойники, однако звери к тому времени настолько к ней при¬выкли, что перестали дичиться остальных людей.
Бертон, разумеется, не придал большого значения этой истории, услышав ее в первый раз… од¬нако вскоре стал свидетелем того, как деревенские дети кормили зерном с рук нескольких диких лесных соловьев, словно каких-то домашних голубей. Пока Бертон с удивлением и интересом созерцал эту не¬обычную картину, одна пернатая шельма легко вспорхнула ему на плечо и нагадила прямо на кожаную куртку. После такого не верить в легенду было невозможно.
Соловьи. Что тут говорить о воронах.
Вполне естественно, что при таком положении дел здешние леса пользовались большой попу¬лярностью у охотников всех мастей – когда добыча сама идет в руки, грех этим не воспользоваться.
«Вероятно, и здесь кто-то тоже извлек выгоду из этой местной особенности».
Он медленно вышел на лесную опушку, рассматривая свежие пятна крови, багровыми пропле¬шинами выделявшиеся среди невысокой травы. Пятен было много. Выглядело так, будто неопытный охотник неудачно подстрелил какое-то лесное животное, и оно пронеслось здесь, оставляя повсюду брызги крови.
Именно «выглядело» – не более того.
Едва Бертон подумал об этом, как ему на глаза попался окровавленный лоскут одежды, непри¬ятно выделяющийся на фоне травы. Рядом, за поваленным древесным стволом, обнаружилась оторван¬ная кисть руки, ранее принадлежавшая мужчине. Дешевое кольцо, надетое на безымянный палец, бро¬сало солнечные зайчики в глаза ведьмаку. Над обеими находкам лениво вились мухи.
В общем-то, он был готов увидеть нечто подобное, когда шел по следам. Был готов увидеть – но все-таки не ожидал.
Одна из ворон за его спиной отвратительно, взахлеб закаркала, громко хлопая крыльями. Прямо какой-то птичий крик души. Бертону в нем почудилась угроза – не смей претендовать на находки, чело¬век, мы явились сюда первыми. Убирайся, иначе мы позаботимся и о тебе… о твоих глазах, например.
«Спокойно, друзья мои, я не из тех, кто охотится за медными кольцами, обрывками ткани и че¬ловеческими конечностями», - немного насмешливо подумал он, но на душе стало сумрачнее.
Какой-то тихий звук, резко выделившийся на фоне лесных шумов, задел чуткое ухо Бертона. «Дайте подумать… похоже на стон»,- пронеслось в его голове, прежде чем он понял, что действи¬тельно что-то слышал. Ведьмак, мгновенно подобравшись, повернул голову в сторону звука и на-пряг зрение, пристально вглядываясь в зелень росших на краю поляны кустов можжевельника.
Сквозь сплетение ветвей виднелось темное пятно, которое могло быть только одеждой – рубаш¬кой или курткой. Пятно едва заметно пошевелилось, и из кустов донесся еще один глухой страдальче¬ский стон – теперь ошибки быть не могло.
Бертон поспешно пересек поляну, бессознательно стараясь не ступать в лужи крови.
Когда он увидел, в каком состоянии находится человек, лежащий в кустах, все известные ему ру¬гательства сами поползли к горлу.
«Ах ты… Такую-то мать…»
Внутренний голос жестко подавил эмоции:
«Так, уймись. Это не твои дела и проблемы. Посильную помощь окажи. Выживет – ну и пре¬красно. Умрет… Что ж, одним невеселым воспоминанием станет больше».
Бертон, раздвинув ветви кустов, склонился над распростертым телом молодой девушки, – краси¬вое, миловидное лицо сморщено от боли, жалко задранная верхняя губа обнажает ровный ряд зубов, ко-роткие рыжие волосы спутаны и слиплись грязными прядками, промежность потертых штанов сыро темнеет расплывшимся пятном мочи. Подбородок весь выпачкан в крови – Бертон догадался, что де¬вушка несколько раз прокусила себе нижнюю губу, сдерживая крик.
Она выглядела настолько беспомощной, насколько это вообще возможно.
Все мысли – потом, вновь осадил Бертона внутренний голос. Сейчас некогда. Сейчас самое вре-мя заняться делом.
Не слишком приятным делом.
Но, в конце концов, не за этим ли он сюда шел? Не интуиция ли вела его последние пару часов?
Ведьмак быстро достал из небольшой сумки на поясе все необходимое – жгуты, коагулянт, обез¬боливающее. Девушка снова слабо, жалобно застонала, даже сквозь обморок ощущая боль. Бертон, не обращая внимания на стоны, начал торопливо обрабатывать раны, одновременно оценивая их состоя¬ние. Выглядело паршиво, что и говорить. Кроме серьезности и сложности самих ранений, наверняка имело место заражение трупным ядом.
«Жаль, «Иволги» нет».
Подумал, и тут же одернул себя: какая, к чертям собачьим, «Иволга», тут и мифическая живая вода едва ли поможет. Час назад у нее еще были какие-то шансы на жизнь, теперь можно было только остановить кровотечение и, отсрочив приход старухи с косой, смотреть на долгую агонию.
Отнести девушку в ближайшую деревню? Бертон на секунду остановился, обдумывая идею. Нет, далеко. Он не успеет. Никак не успеет. Она умрет на его руках по дороге. Будет очень поэтично, но вместе с тем невероятно глупо и мерзко.
«Она умрет прямо здесь. Ты ничего не можешь сделать. Смирись».
И все же не помочь он не мог. Не имел ни малейшего права пройти мимо.
Быстро располосовав ножом лежащий рядом с девушкой плащ (ей он наверняка больше не пона¬добится), Бертон получил с полдюжины широких лент. На роль импровизированных бинтов вполне го¬дилось.
Веки девушки затрепетали – она пришла в сознание.
- О, черт!.. Дерьмо…Мои…мои…
Она зашлась в хриплом кашле, изо рта полетели капельки крови. С трудом сфокусировала туск¬лый взгляд на его руках и – откуда силы-то! – приподнялась на локтях, скрипнув зубами от усилия. Бер¬тон тут же уложил девушку обратно:
- Ну куда! Лежи уж, не дергайся.
Она покорно вытянулась в ожидании завершения болезненной процедуры перевязки, непроиз¬вольно морщась и постанывая при каждом неосторожном действии ведьмака.
Бертон наконец закончил возиться с повязками и протянул девушке фляжку с водой, вытирая ок¬ровавленной рукой вспотевший лоб:
- Пей.
Она, жадно припав к фляжке, стала пить большими глотками. По подбородку стекала вода, смы¬вая кровь. Бертон бережно поддерживал ее голову. Старался не смотреть девушке в глаза: столько там было боли – и телесной, и душевной – что на сердце становилось невыносимо тяжко.
Девушка фыркнула и оторвалась от фляжки, тяжело дыша.
- Теперь это. - Он поднес к ее губам небольшой пузырек с темной жидкостью. Вокруг момен¬тально распространилась одуряющая мешанина травяных запахов, напомнившая Бертону темное, пыль¬ное нутро деревенского сеновала. Девушка глотнула из пузырька, поморщившись от горечи напитка, и с протяжным вздохом откинулась назад.
Бертон, еще раз осмотрев раны («Удивительно, что она вообще до сих пор жива»), вытер руки об остатки плаща и принялся складывать медикаменты обратно в сумку. Сумка была небольшой, но на¬полнялась всегда под завязку.
Девушка вновь подала тихий, осипший голос.
- Здорово же нас… Проклятье…
- Тихо. Помолчи.
Куда там! Молчания хватило секунд на пять.
- Где… Где они?
- Кто – «они»?
Он непонимающе огляделся по сторонам и сообразил («Не «кто» , а «что» , черт возьми»), о чем она спрашивает.
- Метрах в четырех от тебя.
- Обе?
- Обе-обе… Да не нужно тебе смотреть! Лежи спокойно!
Девушка, рванувшаяся было в сторону, обмякла в его руках и бессильно зарыдала, размазывая ладонью слезы и кровь по грязному личику. На той стороне поляны ворона торжествующе каркнула с дерева. Бертону в очередной раз ужасно захотелось крепко выругаться от безысходности.
- Ну-ну! Не надо плакать…
- Да куда ж я б-без них!
Несколько секунд он молчал, ища аргумент посильнее, однако в голову приходили одни глупо¬сти. Он не знал, что следует говорить в подобных случаях – да, наверное, никто во всем мире не знал. Деревья вокруг поскрипывали под порывами ветра.
- Знаешь, один мой знакомый краснолюд уже с полвека живет без обеих ног. При этом он имеет двух жен, каждая из которых не подозревает о существовании второй, и приходится отцом в общей сложности одиннадцати… или, может быть, уже двенадцати детям – я давно его не видел.
Она, постепенно переставая всхлипывать, сумрачно смотрела на него.
- Твой замечательный знакомый меня не интересует. Равно как и обе его жены и дюжина детей.
- Хорошо. Так ему и передам при встрече. Думаю, он не обидится – парень на редкость добро¬душный и отходчивый.
- Ты зря пытаешься меня успокоить.
- Ничего я не пытаюсь. Просто не выношу вида плачущих женщин.
- Какой слабонервный.
- Не слабонервный, а чувствительный.
- А что, есть разница?
- О, разница большая. Если бы я был слабонервным, то сидел бы сейчас где-нибудь далеко-да¬леко отсюда, пил пиво у камелька да тискал какую-нибудь молодуху.
- Не смешно.
- Как знаешь. – Он пожал плечами и, намереваясь осмотреть злополучную поляну, начал было вставать с колен, когда девушка вцепилась в его руку – отчаянно, из последних сил.
- Не уходи! П-пожалуйста, не уходи!
В ее глазах, сейчас показавшихся Бертону огромными, стояли слезы, страх и мольба.
«Дамы и господа, редчайший случай – бесчувственный ведьмак испытывает жалость к незнако¬мой девушке. Дайте ему еще пять минут, и он будет плакать с ней в обнимку».
Ну-ка немедленно прекрати паясничать, приказал он сам себе. Сейчас для нее присутствие рядом человека – в прямом смысле вопрос жизни и смерти.
- Тихо, тихо. Я не собираюсь уходить. – Чтобы убедить девушку, Бертон вновь присел рядом с ней. Он внезапно почувствовал себя сконфуженным. Хотел сказать что-нибудь успокаивающее, но по¬смотрел на культи ее ног, наскоро перебинтованные полосами грубой ткани плаща, и промолчал. Что тут скажешь? Чем успокоишь?
Девушка проследила за его взглядом и, заикаясь, зачастила:
- Боги… я ведь даже не зн-наю, кто ты такой, но… П-послушай, я чувствую, мне недолго оста¬лось…
Самообладание вновь покинуло ее – искусанная нижняя губа мелко задрожала, и девушка, всхлипнув, уткнулась в руку Бертона:
- Я… я просто не хочу остаться здесь в одиночестве, к-когда…
- Не бойся. Я побуду с тобой. – Бертон мягким жестом отвел голову девушки от своей руки и ободряюще подмигнул ей, легонько ероша спутанные рыжие волосы: – Тебя как зовут-то?
- Милен…
Девушка благодарно улыбнулась ему сквозь слезы и с видимым облегчением закрыла глаза, те¬ряя сознание.


Она умерла незадолго до заката – сказалась слишком большая потеря крови.
Смерть не пришла к ней легко. Через полчаса после появления Бертона боль грызла ее раны ка¬ким-то жутким голодным зверем. Вновь кусая до крови губы, она бессвязно ругалась, закатив глаза. Бледность ее лица теперь соперничала с белой, меловой кожей самого Бертона. Дважды девушке стано¬вилось так плохо, что она выла в голос и скрипела зубами, сжимая челюсти от боли. Оба раза ведьмак давал ей выпить одно из своих сильнодействующих болеутоляющих и возился с мазью-гемостатом, од¬нако понимал, что это снова лишь продляет агонию. Вместе с тем он подсознательно надеялся на не¬большое чудо – всякое бывает, вдруг поможет.
К сожалению, на сегодня чудеса закончились.
Небо над головой постепенно обложило унылыми грядами туч. Солнце медленно уходило в за¬кат; стало прохладнее. По просьбе Милен ведьмак развел на поляне небольшой костер и перенес де¬вушку на руках к огню. Пока она устраивалась поудобнее, он развернул котомку, с которой постоянно путешествовал, и протянул Милен кусок солонины из своих скромных съестных припасов. Она попыта¬лась отказаться, однако Бертон настоял на том, что ужины еще пока никто не отменял.
Пока она ела, ведьмак быстро осмотрел поляну, уделяя особое внимание следам и пятнам крови. Когда спустя несколько минут он вернулся, Милен уже закончила трапезу и немного смущенно побла¬годарила его, сказав, что теперь чувствует себя немного лучше. Бертон удовлетворенно кивнул и, видя, что девушка зябко ежится от озноба, укрыл ее своей курткой.
Пришло самое время выяснить кое-что.
- Это сделал не человек. По крайней мере, это, - садясь рядом с Милен, Бертон кивнул на культи ног девушки.
- Откуда ты…
- На эту опушку меня вывели следы трех людей. Один след заканчивается еще в лесу в луже кро-ви, второй – здесь, на поляне, на ровном месте. Третий – твой. Кругом столько крови, сколько и на сви-нобойне не каждый день увидишь. – Бертон ненадолго замолчал, глядя на пламя костра. – Милен, что здесь произошло?
Девушка рассеянно посмотрела на Бертона и усмехнулась. Ведьмак подумал, что не представ¬ляет, каких внутренних усилий ей стоит эта улыбка.
- Если я тебе расскажу, ты мне не поверишь.
Бертон совсем не к месту вспомнил соловья, испачкавшего своим пометом его новую куртку, и улыбнулся в ответ:
- Еще как поверю.
И Милен все рассказала – говорила спешно, сбивчиво. Ее буквально прорвало. Бертон внима¬тельно слушал, изредка задавал вопросы - она торопливо отвечала на них, словно боясь не успеть пове¬дать ему историю случившегося.
Этим днем они отдыхали после ночного перехода – Милен, двое ее спутников - Эрик и Шэм, и их апатичная, вечно сонная кобыла, несшая поклажу.
У них был груз от какого-то низушка – Милен не знала его имени, так как договаривался с заказ¬чиками всегда Шэм, в зависимости от обстоятельств сделки умевший быть и галантно-представитель¬ным, и нагло-грубым. Груз требовалось в срочном порядке переправить другому низушку, старательно избегая любых встреч с людьми.
- По мне, каждый зарабатывает на жизнь так, как ему позволяет совесть, - говорила Милен, за¬думчиво глядя на языки пламени, хищно лижущие головни костра.- Вот и мы… зарабатывали. Никаких убийств – только кражи и перевоз контрабанды. Сейчас и вспоминать стыдно…
Бертон кивнул. Он ее не обвинял. А даже если бы винил, то что с того?
Они остановились недалеко от этой поляны в небольшом яру, заросшем ежевичником и голуби¬кой. Лошадь пощипывала верхушки кустов, изредка отмахиваясь метелкой хвоста от насекомых. Шэм спал, Милен и Эрик лениво переговаривались о разной ерунде. Эрик, простой деревенский парень, как обычно, неуклюже пытался шутить, стараясь произвести впечатление на девушку. Славная романтика разбойничьей жизни.

Дата публикации: 04.04.2007
Кол-во просмотров: 51556

[ Назад ]